Штат Нью-Йорк. Институт исследований Мультисистемы

«ОРИ уничтожен, — прочитала Урсула Грубер. — Вероятность повторных атак высока, вероятность повторного успеха поменьше». Урсула пожала плечами. Капитан Стайгер никогда не отличалась особенным оптимизмом, но всему же есть предел. Она только что одержала величайшую победу, а рапорт о ней звучит, как похоронка.

Один погибший ОРИ, разумеется, для харонцев потеря небольшая, огромная армия излучателей по-прежнему контролирует пространство. Но для землян эта победа имеет огромное психологическое значение. Теперь они знают, что могут побеждать, и это главное. Не все решается силой, надежда тоже мощнейшее оружие.

Хотя, конечно. Сфера извлечет урок из происшедшего, и на тактике капитана Стайгер уже сейчас можно поставить крест. Каждый раз придется придумывать что-то новое. Каждый раз. А нападение харонцев на Землю неизбежно, в этом Урсула была абсолютно уверена. Все мыслимые и немыслимые приготовления к нападению велись с лихорадочной поспешностью. Обучались наземные войска, средства космической обороны круглосуточно находились в боевой готовности. Население штудировало учебники по гражданской обороне. В преддверии катастрофы необычайно расплодились секты, проповедующие близкий конец света. Резко возросло число самоубийств; впрочем, и свадеб тоже.

И еще оставалась загадка: почему МОРИ направляются к Лунному Кольцу, а не к Земле? Если вторжение откладывается, это неплохо. Но что можно от них ожидать? Вблизи Кольца болтался ОбнаПур, туда же летела «Терра Нова». И тревоги Дианы Стайгер скорее всего оправданны. Когда, не зная планов противника, летишь к нему прямо в пасть, это ужасно. Тут действительно не до оптимизма.

Итак, пора заново сопоставить все факты. Урсула встала и подошла к окну, устремив взгляд вниз, на игрушечный дворик ИИМа. Распахнув створки, она полной грудью вдохнула чистейший воздух подземелья. В пруду как обычно плавали утки. Селезень попытался взлететь, но подрезанные крылья хлопали впустую. Судя по требовательности его криков, он чувствовал себя полновластным хозяином этого искусственного озера. Люди безучастно сновали мимо.

Где же они ошиблись? В последние дни практически все транспорты, отправленные в ОбнаПур, достигли своей цели. Излучатели просто перестали обращать на них внимание, их интересовало лишь Кольцо.

Однако это вовсе не значит, что Стайгер перестраховывается. Любой случайный поединок с ОРИ может закончиться для «Терра Новы» печально. И эта опасность будет грозить ей до тех пор, пока земляне играют с харонцами по правилам, навязанным Сферой. Земля не имеет права на утрату «Терра Новы». То есть правила игры должны диктовать игры. Но для этого как минимум необходимо понимать Противника.

Урсула чувствовала, что уже знает ответ. Не хватало какой-то малости, чтобы точно его сформулировать.

МОРИ — вот что по-настоящему важно.

Земля. Космодром Куру

Джоанна Бедли, как и все, кто находился в эту минуту в центре управления, не отрываясь, следила, как МОРИ-Х001 быстро сближается с Кольцом Точки Луны.

Харонцы никогда не маневрировали в околопланетном гравитационном поле и вряд ли они изменят курс. А значит, окончательно ясно: МОРИ летят к Кольцу. Зачем? Вот-вот это выяснится.

Х001 шел в авангарде. Ведомая им армада в точности повторяла его действия.

— Что происходит, Бедли? — требовательно спросил Бернхардт, как будто Джоанна была предводителем харонцев.

— Я не знаю, — честно призналась она. — Рано делать выводы, ведь это не компьютерная модель.

— Угу, — согласился Бернхардт. — Последнее время мы, к счастью, не отрывались от компьютеров. Я уже начал забывать, как все бывает по-настоящему.

Джоанна плохо поняла, почему «к счастью», да он и сам, директор, похоже, в эти минуты не совсем понимал, что говорит. Сейчас все немного сошли с ума.

Что еще выкинут харонцы?

Джоанна прильнула к экрану.

— До прохождения перицентра десять секунд, — сообщила она. — Пять. Четыре. Три. Две. Одна…

Х001-й совершил мгновенный поворот на девяносто градусов и устремился прямо в черную дыру.

— Что он делает? — воскликнул Бернхардт. — Зачем, Джоанна?

— Э-э, одну минуту. — Ей нужно было прийти в себя, такого развития событий она и представить себе не могла. Абсурд какой-то! Неужели МОРИ преодолели десятки миллионов километров пути затем, чтобы совершить самоубийство? Да еще столь экзотическим способом? Хотя… хотя… А вдруг? Бедли прикинула время, оставшееся до столкновения, — в том, что оно неизбежно, она уже не сомневалась. И если она права…

— Сэр, через сорок пять секунд МОРИ войдет в червоточину…

— Что за чепуха! — возмутился ее невежеством Бернхардт. — Там нет червоточины! Ведь Кольцо давно мертво!

И словно в насмешку над ним, экран озарился ярчайшей вспышкой — червоточина открылась! По центру управления пронесся глухой вздох. Вот это да!

— О Господи, Бедли, а вы быстро соображаете, — прошептал Бернхардт.

— Спасибо, сэр, — смутилась она. — Вообще-то я тугодумка…

— Итак, червоточина, — по-прежнему шепотом сказал Бернхардт. — Но какого черта они там потеряли?!

24. Он где-то рядом

Большинство людей не различают понятия дихотомии и противоположности. И действительно, иногда они совпадают. Например, белое и черное.

Но, скажем, мужчина — это вовсе не противоположность женщины. На какой-нибудь планете могут появиться и трехполые существа? А на самой Земле предостаточно бесполых. Точно так же и смерть не есть противоположность жизни. В так называемых мертвых телах на самом деле кипит жизнь — разлагающийся труп полон весело пирующих микроорганизмов. Напротив, многое из того, что для нас символизирует жизнь — музыка, смех, литература, — в самом прямом смысле слова безжизненно.

Продолжим аналогию. Человеческая картина мира не противоположна харонской. Это не две точки, координаты которых отличаются лишь знаком. А где-то в этой системе координат — где угодно — могут существовать и другие точки зрения.

Джеральд Макдугал. Бортжурнал старшего офицера. Опубликовано в «Аспектах жизни», ИИМ Пресс, 2430.

Луна. Лунное Колесо

Никто этого не ожидал.

Ларри Чао бесцельно слонялся по туннелю Лунного Колеса. Он так глубоко задумался, что не заметил, как позади остался последний фонарь. Ларри слышал обрывки разговоров, видел печальные картины прошлого, потом все заслоняло лицо Люсьена… В этом беспорядочном калейдоскопе был скрыт какой-то смысл…

Неожиданно Ларри понял, что ноги его принесли к знаменитой камере 281. Ему давно хотелось побывать в ней, но как-то не было случая. Что ж, вот он и представился. Ларри быстро нырнул в узкий проем; через секунду лишь абсолютно прозрачная стена отделяла его от огромного помещения, залитого ярким светом ламп. Там, за «стеклом», сохранялась подлинная атмосфера Лунного Колеса — в основных туннелях ее давно заменил азот.

Именно в этом гроте в свое время нашли останки динозавров, вызвавшие страшный переполох в научном мире. Исследовательские работы не прекращались здесь по сей день, и открытиям, казалось, не будет конца. У стены на подпорках стояли два скелета и одно существо, похожее на гигантскую двуногую крысу. Взгляд стеклянных глаз чудовища уперся прямо в Ларри. Он разглядел в нем тиранозавра; определить принадлежность скелетов так и не сумел, хотя долго старался.

С трудом верилось, что этим чудовищам восемьдесят миллионов лет (а это давно доказали специалисты). Сознание попросту не воспринимает такие отрезки времени. Но Ларри точно знал: они действительно жили. Если бы их не было, история Земли была бы совершенно другой. И никогда бы не родился Ларри Чао, который в двадцать пятом веке сдуру нажал на кнопку, после чего планета Земля оказалась черт-те где.